Инженер и дипломат, он оказался первым российским «специалистом» в Африке, оказавшим ей неоценимую помощь.
Возможность экспедиции в Африку возникла в 1846 г., когда в Россию приехали два египетских инженера, «чтобы познакомиться с постановкой золотодобывающей промышленности». Ковалевский сопровождал их в поездке на Урал. Там-то и возник план – отправить русскую инженерную миссию в Судан, который в те годы принадлежал Египту… К концу 1847 г. экспедиция уже была в Каире.
Нил, величайшая из рек Африки, одна из полноводнейших рек мира, истоки которой еще не были открыты. Колесный пароход под зеленым египетским флагом шумно, но медленно движется вверх по реке. Наконец показался Асуан, самый южный из городов Египта. Здесь экспедиция пересаживается на дахабии – нильские барки, мало изменившиеся с тех пор, как на них перевозили каменные блоки и статуи для храмов эпохи фараонов. На дахабиях путешественники поднимаются вверх по реке от первого порога. Начинается Нубия – ворота в Тропическую Африку.
В городке Короско экспедиция останавливается. Здесь Нил круто поворачивает на запад и к нему выходят два караванных пути. Отряд Ковалевского выгружается на берег и снаряжает караван, в котором одних верблюдов около сотни. Вода в бурдюках стала совершенно отвратительной на вкус и запах. Жара удушающая, но абабде шагают бодро. «Разве это жара? Сейчас еще зима, хотя и на исходе. То ли будет летом!»
У городка Абу-Хамеда караван вышел на берег Нила. Далее, над берегом великой реки, караван двинулся на юг и через четверо суток прибыл в городок Бербер, где экспедиция снова пересаживается на дахабии и при попутном ветре 20 февраля достигает Хартума. А вот и Сеннар – городок, состоящий из лачуг, едва насчитывающий 25 тыс. жителей; четверть века назад он был столицей могущественного султаната фунгов, распространивших свою власть на большую часть Судана. Турки разрушили султанат, сожгли и разграбили город, перенесли столицу в Хартум. Сеннар, имевший в лучшие времена стотысячное население, так и остался второстепенным провинциальным городком.
На смену степной растительности приходит влажный галерейный лес – заросли тростников, деревьев, переплетенных лианами, кишащие дикими животными, птицами, змеями. С берега слышны рыкание львов, крики обезьян, рев бегемотов, хохот гиен.
Наконец флотилия барок достигла городка Россейрес, где путь преградил еще один порог. Снова погрузив снаряжение на вьючных животных, экспедиция двинулась к подножию гор Коссана – конечной цели путешествия. В городке Кери Ковалевский осмотрел огромный склад снаряжения для добычи золота, созданный по приказанию египетского хедива Мухаммеда-Али. Инженерная миссия должна была найти промышленные месторождения золота, построить фабрику для его промывки и очистки и организовать добычу. В короткий срок она выполнила свою задачу, и оставшиеся целыми и неразворованными запасы из правительственного склада в Кери были пущены в дело. Египетские инженеры Мухаммед-Али и Дешури, проходившие в свое время практику на Урале, вместе с Ковалевским и русскими мастерами успешно заведовали первой в Тропической Африке золотопромывальной фабрикой.
Хотя работа по сооружению фабрики велась днем и ночью, Е. П. Ковалевский находил время проводить разнообразные научные исследования. У него созревает план совершить экспедицию в верховья реки Тумат, куда еще никогда не ступала нога европейца. «Турецкий» правитель области долго противился этой идее своего беспокойного гостя, но, в конце концов, согласился предоставить охрану и проводников.
13 марта отряд численностью свыше 1 тыс. солдат выступил в поход. В пути Ковалевский производил геологические и географические изыскания, этнографические наблюдения и, между прочим, открыл новый золотоносный район. Все больше путешественник убеждался в том, что на картах неверно обозначены истоки Нила. Теперь он мог обосновать гипотезу, что истоки великой реки следует искать значительно юго-западнее, чем думали прежде (эта гипотеза подтвердилась в результате дальнейших исследований). Дойдя до границ Эфиопии, экспедиция повернула назад. Но она не была единственной; Ковалевский и его спутники совершили еще несколько путешествий в окрестные горы и долины золотоносных ручьев.
В апреле 1848 г. Ковалевский и оба русских мастера в сопровождении отряда войск двинулись в обратный путь. Во время перехода через пустыню Бейюда Ковалевский тяжело заболел. Чуть живого его донесли на руках до Мероэ. Отсюда частью на барках, частью на лошадях путешественники вернулись в Асуан. Снова Египет, Палестина, Сирия, Украина, Петербург.
В России Ковалевский читает научные доклады о своем путешествии, составляет докладные записки царю и в 1849 г. публикует книгу, выдержавшую множество изданий, – «Путешествие во внутреннюю Африку». Кроме собственных наблюдений он использовал для нее материалы петербургских библиотек, неопубликованную рукопись азербайджанского путешественника Зейн аль-Абидина, беседы с Порфирием Успенским, которого Ковалевский посетил в Иерусалиме. Он создал одну из самых интересных книг об Африке, появлявшихся когда-либо на русском языке. К сожалению, она более 100 лет не переиздавалась, и все ее издания давно стали библиографической редкостью.
Кроме Африки Ковалевский составил описание Монголии и Китая – на основе материалов, собранных им во время путешествия в Пекин в 1853 г.
Годы жизни 1811 – 1868
ПЕРВАЯ РУССКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ в АФРИКУ (1847-1848 гг.)
Африканская одиссея Ковалевского
В небольшом селе Ярошевка в тридцати километрах от Харькова, в небогатой многодетной семье надворного советника Петра Ивановича Ковалевского 6 февраля 1809 года родился младший сын Егор.
Сестер было четыре, сыновей - пять. Двое из них пошли по стопам отца, пятнадцать лет посвятившего военной службе.
Оба погибли: Илья - в Бородинском сражении 1812 г., Петр - на Кавказском фронте во время Крымской войны, в 1853 г. Третий сын, Владимир, был чиновником.
Возможно, старший из братьев, Евграф, выдающийся геолог и государственный деятель, поселил в душе Егорушки жажду странствий...
Младший - и уже потому общий любимец семьи, болезненный и впечатлительный, Егор, тем не менее, с детства мечтал о путешествиях в далекие страны. Первый опыт исследователя он получил, собирая коллекции горных пород и гербарии на околицах Ярошевки.
В 1825 г. Егор Ковалевский едет в Харьков и поступает на отделение морально-политических наук филологического факультета Харьковского университета, основателем которого был его двоюродный дядя - Василий Каразин. Курсы географии и истории читал профессор П. П. Гулак-Артемовский.
Глубоких знаний его лекции, как свидетельствовали современники, не содержали, но были яркими и захватывающими; они-то и укрепили желание Егора посвятить свою жизнь путешествиям.
В формулярном списке студента Ковалевского наряду с дисциплинами, обязательными для его отделения, указаны предметы, которые изучались на других отделениях: физика, химия, физическая география, метеорология, ботаника, зоология... В дальнейшем это позволило ему вести не просто путевые заметки, а настоящие научные исследования природы, населения и хозяйства стран, по которым пролегал путь его экспедиций.
Не прошла даром и филологическая направленность учебы. Ковалевский написал и издал сборник стихов, несколько повестей и романов, - но всероссийское и зарубежное признание получил все же благодаря путевым заметкам.
Его книги «Странствователь по суше и морям», «Путешествие во внутреннюю Африку», другие труды и статьи, посвященные многочисленным экспедициям, были написаны так ярко, таким блестящим литературным стилем, что вызвали одобрение не только у обычных читателей, но и у писателей с мировым именем. Письма с похвальными отзывами Егору Петровичу Ковалевскому посылали Л. Н. Толстой, И. С. Тургенев, Н. А. Некрасов, Т. Г. Шевченко, И. С. Аксаков, В. Ф. Одоевский, Ф. И. Тютчев...
В 1828 г. Ковалевский окончил обучение в Харьковском университете, а в начале 1829 г. выехал в Санкт-Петербург, где его брат Евграф возглавлял Горный кадетский корпус и выполнял обязанности директора департамента горных и соляных дел.
Там, работая помощником столоначальника департамента, Егор регулярно посещал лекции выдающихся преподавателей кадетского корпуса и за сравнительно короткое время получил специальность горного инженера. В 1830 г. Евграф Петрович был назначен начальником Алтайского горного округа. Вместе с ним в Барнаул, где находилось главное управление округа, выехал и Егор. Это событие можно считать началом его странствий.
Именно на Алтае Ковалевский получил первый опыт разведки месторождений золота; опыт, который позднее дал ему возможность получать многочисленные предложения от правительств многих стран - искать золото и другие ценные ископаемые. С 1830 по 1837 гг., вместе с старшим братом и самостоятельно, Егор Петрович ищет золото в Барабинских степях, в горах Кузнецкого Алатау, Салаирского и Абаканского хребтов, в районе Телецкого озера - и открывает четыре золотоносные россыпи.
Ковалевский возглавил черногорцев
В 1836 г. 27-летний
Ковалевский был произведен в
капитаны корпуса горных
инженеров.
Это стало значительным событием, поскольку корпус комплектовался из «исключительно отменных горных инженеров», которых направляли лишь на важную и ответственную работу. Горные инженеры подчинялись военной дисциплине и военным законам.
Год спустя капитан Ковалевский был откомандирован в Черногорию на поиски залежей золота для «удостоверения, не может ли разработка оных доставить черногорскому народу новый обильный источник доходов».
Экспедиция была снаряжена в связи с обращением князя и митрополита (духовного и светского правителя) Черногории Негоша Петровича, - но ее финансирование российское правительство взяло на себя. Золота Ковалевский не нашел, однако открыл богатые месторождения железной руды и корунда на речке Церничке.
Ожидало героя и археологическое открытие: в месте слияния рек Зеты и Морачи Егор нашел развалины Диоклеи - укрепленного города времен Римской империи. Но наиболее драматичные события ожидали Ковалевского в Черногории не как геолога, а как военного.
Черногория вела многовековую, беспрерывною войну с Турцией за независимость. И земледельцы на полях, и пастухи на пастбищах никогда не расставались с оружием. Только две пятых населения умирали природной смертью, остальные гибли на поле боя. Но захватить страну пытались не только турки. Воспользовавшись трудным положением Черногории, в 1838 г. в пределы страны вторглась Австрия.
Черногорцы решили, что великая братская славянская страна направила Ковалевского для защиты их родины от захватчиков - и настаивали на том, чтобы он возглавил оборону. Егор Петрович пытался пояснить, что он лишь горный инженер, - но все видели в нем российского офицера.
И Ковалевский возглавил черногорцев, защищавших свою свободу. Вспоминая позднее это время, он писал: «Я русский, и я был связан моим именем русского. Что бы ни случилось, я не каюсь в том, что сделал, а иначе был бы предателем, а не русским».
Золотоискатель оказался отличным полководцем. Триста черногорцев под командованием русского капитана отбили нападение четырехтысячного австрийского отряда. Австрийцы были вынуждены подписать мирный договор.
Но, возможно, это лишь легенда, придуманная по аналогии с подвигом трехсот спартанцев царя Леонида, остановивших армию персов. Скорее всего австрийцы, как и черногорцы, узнав про капитана Ковалевского, тоже приняли его за военного посланника российского правительства - и решили в бой не вступать, дабы не гневить великую державу.
В плену у
хивинцев
В сентябре 1838 г.
Егор Петрович покинул
Черногорию, а уже через
несколько месяцев выехал из
Петербурга в Оренбург.
Это было началом путешествия в Бухару. Бухарский эмир попросил российское правительство оказать ему помощь в поисках «минералов и драгоценных камней». Экспедицию снова финансировала Россия.
Места, по которым должен был проходить отряд Ковалевского, слыли неспокойными. Войска хивинского хана грабили российские караваны, захватывали в плен россиян.
Так случилось и с людьми Егора Петровича. 17 ноября, после перехода речки Эмбы, они попали в плен к хивинцам. Но через несколько суток, темной ночью, во время лютого бурана Ковалевский бежал из плена вместе со своими спутниками.
Менее чем за три дня проскакав 300 верст и отбившись от шайки грабителей, беглецы достигли Ак-Булакского укрепления, где размещался российский гарнизон.
Через три дня хивинцы напали на Ак-Булакское укрепление и осадили его. Ковалевский, как старший по чину, принял на себя командование обороной - и, опять-таки, успешно выполнил военную задачу.
Свыше двух тысяч нападавших ничего не смогли сделать с 240 защитниками укрепления; в конце концов, сняли осаду и отступили. Цель экспедиции достигнута не была, но научные результаты все же оказались значительными и снискали добрую славу воину-геологу.
В Верхнем Египте
В 1847 г. российское
правительство откликнулось на
просьбу египетского хедива (наместника
турецкого султана) Мухаммеда-Али
командировать российского
инженера «для устройства и
руководства разработки
золотоносных россыпей,
открытых в Верхнем Египте».
Штаб Корпуса горных инженеров принял решение: направить в Африку Егора Петровича Ковалевского.
Путь экспедиции начался в Александрии - городе, носящем имя своего основателя, царя Александра Македонского. Из Александрии экспедиция на маленьком пароходе по каналу Махмуди направилась к Нилу. Россияне впервые оказались среди африканской пустыни.
Вот как описывает ее Ковалевский в книге «Путешествие во внутреннюю Африку»: «Все было мертво кругом.
Самый горизонт, на котором угасали лучи закатившегося солнца, горизонт бледный, безжизненный, казался только продолжением пустыни, а потому не видно было и конца ее. Переход от жизни к смерти разителен».
На Ниле Ковалевского и его спутников ожидал больший пароход, предоставленный в их распоряжение Мухаммедом-Али. Через день они достигли Каира.
Столица Египта понравилась Егору Петровичу. Все в ней радовало глаз: и яркая зелень садов, и грациозные минареты многочисленных мечетей, и резные точеные балконы с кружевами тонких решеток, и улицы, накрытые от солнца где полотном, где деревянными навесами; днем они тенисты, а ночью - таинственны...
Величавая пирамида Хеопса, конечно, исследованная Ковалевским со всей скрупулезностью инженера, похвалы от него не удостоилась: «Признаюсь, я смотрел не с восторгом, к которому был подготовлен всеми описаниями путешествий по Египту, но с невольным ужасом на эту громаду, свидетельствующую в течение пяти тысяч лет о тиранстве фараонов».
Чрезвычайно образно и ярко описывает Ковалевский природу Северной Африки. Передавая свой разговор с Мухаммедом-Али, он коротко и емко показывает разницу между климатом в Каире, т. е., в Северном Египте, и в Судане: «Здесь, говорил он между прочим, я должен беспрестанно менять белье от пота, а в Судане едва намокнет оно, как уже и высохло и шелестит, будто бумага, - крак, крак!»
А вот описание процесса расширения пустыни: «Там, где прибрежные горы невысоки или узки, пески пустынь переносятся через них до плодоносных берегов Нила, местами вытесняя любую растительность, распространяя опустошение и смерть. Кое-где стоит одинокая пальма или куст мимозы; но скоро все будет поглощено заметами песков...»
Пустыня явилась во всем ужасе
На
пароходе экспедиция добралась
до Асуана. Там путешественники
сошли на берег, по суше обошли
Асуанские пороги и на другой
день продолжили путь по Нилу на
парусных барках - дахабиях.
Около города Куруску они снова сошли на берег. Река тут круто поворачивает на запад и описывает большую дугу. Поэтому Ковалевский, чтобы сократить путь, пошел с караваном прямо через Нубийскую пустыню.
«На другой день пустыня явилась во всем ужасе разрушения и смерти, - писал путешественник. - Остовы верблюдов и быков попадались на каждых десяти шагах, иногда чаще. Ни червяка, ни мухи, ни иссохшей былинки: как будто здесь и не было никогда жизни!
Низменные,
отдельные, разбросанные, до
половины занесенные песком
горы имели совершенное,
поражающее подобие могил.
Расположенные на безбрежной
песчаной равнине, они
придавали ей вид кладбища.
Ничего не видел я ужаснее в
жизни!»
Путешественники шли по двенадцать-тринадцать часов в сутки и сильно страдали от жажды и самума - ветра пустынь. Самум или, как его называют арабы, хамсин, дует с юга или юго-востока на протяжении пяти весенних дней.
Когда он настигает караван в пустыне, даже вода в кожаных мешках высыхает от жары и снижения влажности воздуха. Причем, приближение хамсина трудно предвидеть...
На половине пути, около горько-соленых колодцев, караван наполнил свои кожаные мешки водой, - но она мало обрадовала путешественников.
Ковалевский так описывает вкусовые качества этой жидкости: «Возьмите стакан чистой воды, размешайте в ней ложки две грязи, добавьте соли и часть гнилого яйца, настойте все это на полыни, и вы получите воду, во всем подобную той, какую мы в последнее время пили в пустыне».
Через десять дней трудного пути через пустыню Ковалевский с своими спутниками снова достиг вод Нила. До города Бербера россияне двигались по берегу на верблюдах и ослах, чтобы обойти пороги, а потом снова сели на барки. Растительность становилась все более разнообразной, а в домах даже самых бедных арабов стали встречаться деревянные кровати, правда, без постельного белья.
Ковалевский поясняет, что кровать там - предмет не роскоши, а крайней необходимости: «На земле нельзя спать: множество ползающих насекомых, между которыми очень обычны скорпионы, змеи, тарантулы и другие ядовитые гады, пугают даже беспечных туземцев».
Пренебрежение к возможной смерти
Бербер -
первый город Судана, который
посетила экспедиция
Ковалевского. Его
отличительной чертой являются
тукули - круглые плетеные
домики с крышами. Именно от
Бербера, отмечает Ковалевский,
начинаются конусоподобные
крыши, защищающие от мощных
сезонных дождей.
20 февраля путешественники достигли города Хартума, построенного у слияния Белого Нила (Бахр-эль-Абъяд) с Голубым Нилом (Бахр-эль-Азрак).
Но уже часа за три дороги до этого места Ковалевский заметил, что река словно состоит из двух потоков: «Воды, катившиеся у правого берега, были белого цвета; у левого - голубовато-зеленого. Две реки никак не хотели слиться в одну. Прибрежные жители предпочитают воду Голубого Нила илистой воде Белого, а потому с правого берега обыкновенно посылают за водой на левый».
Хартум
Ковалевскому понравился: «Дома
разбросаны довольно живописно,
окружены садами, за которыми
мало надо уходу: растут себе по
милости благодатного климата и
периодических дождей; на
улицах чисто, на единственной
площади просторно; Голубой Нил
у самых стен, Белый - на виду.
Словом, Хартум, после Каира и
Александрии, едва ли не лучший
город в Египте».
Приводит он и самое простое объяснение названия города: «Нил у Хартума изгибается в виде слонового хобота, и город назван слоновым хоботом - Хартум».
От Хартума до Росейреса - столицы провинции Фазогли - путешественники вновь шли по Нилу на дахабиях. Именно на этом отрезке пути произошли, быть может, наиболее грозные события путешествия. Тяжел был путь через Нубийскую пустыню, - но там путники боролись лишь с жаждою. В Фазогли же на них охотились люди, звери... и лихорадка.
Ковалевский почему-то ничего не пишет в своей книге об опасности нападения на экспедицию местных, агрессивно настроенных племен. Однако известно, что во время пребывания Егора Петровича в Судане между суданскими войсками и племенем галла постоянно происходили столкновения.
За 27 лет до того в этих местах от рук воинов галла лютой смертью погиб старший и любимый сын Мухаммеда-Али - Измаил-паша. Он был сожжен заживо в городе Шенди. Скорее всего, молчание Ковалевского объясняется тем, что экспедицию сопровождали войска, которые были посланы правителем Судана Ибрагим-пашою - сыном Мухаммеда-Али.
Но и присутствие войск не отвело угрозы. Мимоходом, как о чем-то второстепенном, рассказывает путешественник о том, что лишь за четыре дня до их приезда в город Уад-Медину «негры составили было заговор убить всех белых, то есть разноцветных, и удалиться в свои горы; но, несмотря на то, что в гарнизоне было до 1000 черных и только 200 человек арабов, турок и пр., заговор не удался».
Возможно, такое пренебрежение
к возможной смерти можно
объяснить характером Егора
Петровича - храброго,
преданного своему делу офицера.
Значительно больше уделяет
внимания Ковалевский
опасности со стороны хищников,
- но складывается впечатление,
что это скорее не страх, а
заинтересованность
натуралиста.
Вот как описывает он встречу с крокодилами. «22 февраля мы оставили Хартум. Огибая находящийся против него остров, мы увидели на нем несколько десятков крокодилов, лежащих на солнце с открытой пастью, наслаждающихся кейфом.
Отсюда, вверх по Нилу, их чрезвычайно много, но таких, что пожирают людей, мало: они наперечет. Например, в нынешнем году явился один у самого Хартума; у Уад-Медины лет десять живет крокодил, который в течение каждого лета похищает несколько человек».
Местные жители, по свидетельству Ковалевского, относятся к речным хищникам на удивление беспечно и «принимают против них некоторые предосторожности» лишь там, где появляется крокодил-людоед. В других местах «жители не обращают на крокодилов и малейшего внимания: купаются и переплывают Нил на виду у них».
От истоков Голубого Нила до Белого Нила...
Последствия
такого пренебрежения Егор
Петрович видел собственными
глазами. Вот
как
описывает он нападение
крокодила на человека: «Было
безветрие; арабы брели по
колено и глубже в воде, таща
бечевою барку.
Вдруг один из них исчез и вслед за тем показался на воде; не прошло и минуты, как он опять пошел вглубь, быстро, как свинец.
Все догадались, в чем дело: подняли крик, шум, стали стрелять, и араб опять показался на воде, окровавленная фереде тащилась за ним; поспешно бросили веревку, и он кое-как доплыл до барки; кровь и вода текли с него.
Оказалось,
что крокодил схватил его
сначала выше колена; но,
вероятно, запутался в фереде,
которой здешние жители в
несколько раз обвертывают
нижнюю часть тела, и упустил
свою жертву, оставив на теле
следы зубов; в другой раз
схватил его за пальцы той же
ноги, но крики и шум испугали
его; крокодил откусил три
пальца, словно ножом отрезал».
Вызывает удивление реакция на это происшествие со стороны арабов: сам пострадавший от медицинской помощи отказался, говоря, что дома есть знахарь, и более всего был огорчен не потерей трех пальцев, а тем, что крокодил сильно попортил его фереде.
Трое арабов понесли его домой, а остальные пошли в воду тянуть дахабию, словно ничего и не произошло. «Славная земля! - подводит итог Ковалевский. - К берегу нельзя приблизиться в опасении львов и гиен; в воде нельзя оставаться в опасении крокодилов».
Львы, действительно, все время были рядом и сопровождали экспедицию с того времени, как она достигла Судана. «К вечеру пристали было к берегу, - пишет Ковалевский, - вдруг раздалось вблизи рычанье льва; на голос его отозвался другой, наконец, третий, и все ближе и ближе, мелькала даже тень одного из них в темноте...
Некоторые из наших были на берегу, и мы очень боялись за них; наконец, в противоположном краю, показались рядком бредущие по отмелям люди: это были наши. Они слышали рев львов так же близко, как и мы, и решились обойти их водою, рискуя наткнуться дорогою на крокодилов: видимая опасность страшнее».
И от людей, и от зверей удалось защититься. Но третья опасность - тропическая лихорадка - все же настигла путешественников.
Вот что пишет Егор Петрович в штаб Корпуса горных инженеров из города Кезана, расположенного на речке Тумат (левый приток Голубого Нила): «В лагере большая половина больных: это тяжелое время перед дождями, термометр на солнце показывает постоянно 350 по реомюру, доходит до 390. Едва можно дышать». Один градус шкалы Реомюра равен 1,250 С; следовательно, температура достигала 440 - 490 по Цельсию!
В Кезане Ковалевский сразу же приступил к постройке фабрики по добыче золота. Месторождение там ранее открыли египетские инженеры Дашури и Али, которых Егор Петрович обучал разведке и добыче золота еще на Урале.
Наладив строительство фабрики, Ковалевский в сопровождении войск отправился по сухому руслу к истокам Тумата на поиски золота и истоков Нила. Три золотосодержащие россыпи он нашел, но от планов поиска истоков Нила пришлось отказаться. Отважного путешественника свалила острая лихорадка...
Немного поправившись, Ковалевский отправился в обратный путь - и 11 июня 1848 г. прибыл в Александрию. Мухаммед-Али был тяжело болен, страной руководил его сын - Ибрагим-паша. Он высказал Егору Петровичу «особую благодарность» и наградил его орденом Нишан эль Ифтигар в виде золотой медали с бриллиантовым изображением вензеля султана, полумесяца и звезды.
Российское правительство также наградило Ковалевского «за исполнение особо возложенного на него… заграничного поручения» - орденом Анны второй степени. Один из товарищей Егора Петровича, поздравляя его с наградой, писал, что «для получения такой награды, кажется, так далеко ездить было не к чему». Неизвестно, что ответил ему Ковалевский...
В официальном рапорте об итогах экспедиции путешественник писал: «Ни опасности и лишения, ни даже болезнь не остановили меня на пути. Зная, что внимание ученого света постоянно было обращено на вверенную мне экспедицию (как показали отзывы ученых журналов и надежды правителя Египта, сосредоточенные во мне), я старался поддержать достоинство русского и оправдать выбор начальства».
Это было не последнее путешествие Егора Петровича. Еще предстояли экспедиции в Среднюю и Центральную Азию, подробные описания которых существенно пригодились будущим исследователям этих краев - Г. Н. Потанину, Н. Н. Пржевальскому, П. К. Козлову, В. А. Обручеву и другим.
Не забыл Ковалевский и о своем ремесле воина. Когда в 1855 г. англо-французские войска начали осаду Севастополя, он добился перевода в действующую армию. За мужество и героизм, проявленные при обороне черноморской твердыни, Егор Петрович был награжден медалью.
Далее жизнь его протекала мирно. С 1856 по 1861 гг. Ковалевский руководил Азиатским департаментом Министерства иностранных дел, в 1861 г. был назначен сенатором и членом коллегии Министерства иностранных дел.
С 1857 по 1865 гг. Егор Петрович занимал пост помощника председателя Русского географического общества; в 1858 г. был избран членом-корреспондентом Академии наук России, а в 1859 г. - ее почетным членом. Свой жизненный путь Ковалевский закончил в 1868 г. в звании генерал-лейтенанта Корпуса горных инженеров.
Это было в 1848 году.
«…Попутный ветер нес быстро нашу маленькую флотилию по волнам Голубого Нила, на которых в первый раз развевался русский флаг» - так писал в своей книге «Путешествие во Внутреннюю Африку» Егор Петрович Ковалевский (1811–1868).
Русский геолог был приглашен египетским правителем Мегмет-Али, албанцем по происхождению, для поисков полезных ископаемых во вновь присоединенных к Египту областях Африки. Ковалевский писал, что завоеватель Аравии, Сирии, Сенаара и Кордофана проводил время в беседах с русскими гостями, расспрашивал их о жизни России и ее северных областей.
Вместе с Ковалевским в Египет прибыли сибирские и уральские штейгеры и рудокопы.
Подготовляя свою экспедицию в Африку, Ковалевский обучал на Урале двух молодых прикомандированных к нему египтян искусству поисков и добычи золота. Один из этих учеников, по имени Али, и сопровождал Ковалевского в его маршрутах по Африке.
В Нубии Егор Ковалевский совершил восхождение на Ливийские горы, а затем углубился в Большую Нубийскую пустыню.
Русские геологи прибыли в Хартум - столицу Сенаара и всего Восточного Судана. Здесь Егор Ковалевский занялся изучением истории Сенаара. Сенаар - область с городом того же названия - занимала водораздельное пространство между Белым и Голубым Нилом до их слияния у Хартума, образуя огромный треугольник. Этот треугольник Ковалевский назвал «Сенаарским полуостровом». Луга с травами в рост человека, роскошные степи, девственные леса - таков был Сенаар.
Ковалевский первым из европейцев подробно исследовал все междуречье и, между прочим, поправил известного французского путешественника Ф. Калльо, неверно определившего положение города Сенаара. В сенаарских лесах русский исследователь открыл новый вид пальмы - дулеб. Путешественник с самого начала похода занимался сбором семян и корней полезных растений.
Оставив Голубой Нил, русский отряд направился к притоку этой реки - Тумату.
На берегах Тумата до Ковалевского не бывало ни одного египтянина, не говоря уже о европейцах. Для всего образованного мира область Верхнего Нила была известна лишь по картам космографов древнего мира - Птолемея (II век н. э.) и ал-Идриси (1154 год), но карты эти, разумеется, никак не соответствовали нуждам географии XIX века. Ковалевский открыл эту область для европейской науки.
Тумат оказался настоящим золотым дном. Бассейн реки по своему геологическому строению и условиям залегания золотосодержащих пород напоминал Пышму и Миасс на Урале. Русские геологи безошибочно находили золото в зеленокаменных породах, в логах на левых притоках африканской реки. Уральский опыт, примененный в далекой Африке, увенчался полным успехом. Екатеринбургский штейгер вскоре открыл месторождение, содержавшее 25 пудов золота. В самом сердце Африки была построена по образцу уральских и алтайских предприятий обогатительная фабрика для добычи золота.
В верховьях Тумата Егор Ковалевский открыл месторождение магнитного железняка и охристых глин.
Нашему путешественнику было необходимо осмотреть истоки Гумата. Ковалевский двинулся вдоль берега реки пешком, сквозь густые заросли лавров и лимонных деревьев. Зачастую русским в этом походе приходилось питаться одними лишь плодами баобаба.
Так уральские рудокопы дошли до страны негров галла - отличных мастеров железа, которых европейцы, не удосужившись изучить, заочно объявили людоедами.
Вскоре путешественники увидели, что Тумат разделяется на две реки - Дегези и собственно Тумат. По главному руслу Тумата Егор Ковалевский дошел до истоков этой реки.
«…Никто не проникал так далеко внутрь Африки с этой стороны», - записал он в своем дневнике.
К югу от истоков Тумата лежала новая неизведанная страна. С востока ее ограничивала вершина Фадаси, за которой вздымалось Абиссинское нагорье. У южной границы новой страны высились Лунные горы древних. Сколько легенд было сложено о Лунных горах, у подножия которых со времен Птолемея искали истоки Нила! Ковалевский, не соглашаясь с указаниями древних, считал, что истоки Нила надо искать не здесь. Впоследствии справедливость его предположений подтвердилась.
Лунные горы оказались главной горной системой Внутренней Африки. Открытый Ковалевским Туматский кряж был частью этих гор. Русские геологи пересекли его по всем направлениям. Здесь сосредоточивались золотоносные россыпи Внутренней Африки!
Новая страна к югу от Лунных гор была названа Ковалевским «Николаевской» (на современных картах ее уместнее бы назвать «Страной Егора Ковалевского»).
На карте русского исследователя появилась протекавшая по «Стране Николаевской» река Невка. «Это название, - писал Егор Ковалевский, - может служить указанием, до каких мест доходил европейский путешественник и к какой нации он принадлежит».
Берега Невки были крайним южным рубежом маршрутов Ковалевского по «Сенаарскому полуострову», земле негров галла и Николаевской стране. Он достиг края Абиссинского нагорья. Таких смелых путешествий в то время не совершал никто.
Но на этом не кончаются скитания и открытия русского геолога и уральских рудознатцев. В том же, 1848 году их видели между Голубым и Белым Нилом, в горах, среди зарослей черного дерева и диких бананов. Близ высокой горы Дуль Ковалевский посетил единственную в области Сенаара крепость, египетский гарнизон которой состоял из албанцев, татар и балканских славян. Беленые хаты стояли на земле Черного материка, и в них под небом Африки раздавались звуки славянских гуслей.
В просторах Малой Нубийской пустыни Егор Ковалевский открыл реку Абудом, левый приток Нила.
В сопровождении албанских конников и преданных проводников-негров ехал отряд русских исследователей в Александрию. Ковалевский вез мешки с высокопробным, золотом Тумата, научные коллекции и каменные орудия древних рудокопов Африки, добывавших золото для фараонов.
За время путешествия по Египту, Нубии, Судану, Абиссинии и Внутренней Африке, достигнув 8° северной широты, Ковалевский провел разносторонние научные исследования. Он определял широту и долготу различных местностей, вел метеорологические наблюдения, изучал состав воды и отложений Нила, собрал богатые данные по геологии Нильской дельты. Вскоре после возвращения из похода он написал труд «Нильский бассейн в геологическом отношении и золотосодержащие россыпи Внутренней Африки». И лишь много позднее - в 1872 году - вышла книга Ковалевского «Путешествие во Внутреннюю Африку». Написанная прекрасным русским языком, книга эта содержит много замечательных сведений о людях и природе неизвестных европейцам стран. Вся она проникнута сочувствием к чернокожим обитателям Африки.
«…Я защищал человека, у которого хотят отнять его человеческое достоинство», - заявлял русский «странствователь по суше и морям», как не раз называл себя Ковалевский. Его тревожила судьба 10 миллионов негров Внутренней Африки, которых печать Западной Европы ставила «на ступень, близкую к обезьянам». Он разоблачал сказки о человеческих жертвоприношениях и людоедстве среди негров. С благородным волнением Ковалевский писал, например, о том, как храбрые и независимые негры берта предпочитают смерть сдаче в плен и, следовательно, рабству у египтян и европейцев. Русский ученый бичевал лицемерие миссионеров-иезуитов и вскрывал связь религии с коммерцией в делах святых отцов на Черном материке.
В течение своей жизни Егор Ковалевский написал не одну книгу о своих походах - он знал мир от Адриатики до пустынь Центральной Азии, от Лунных гор до Северного Китая.
Это был передовой для своего времени человек. На его квартире в Петербурге собирались петрашевцы. Здесь же читалось знаменитое письмо Белинского к Гоголю. В доме Ковалевского бывали Чернышевский, Тургенев, Островский, Писемский. Знаменитый путешественник был одним из создателей Литературного фонда. Смерть Ковалевского была оплакана Федором Тютчевым:
…И не Руси одной по нем взгрустнется,
Он дорог был и там, в земле чужой,
И там, где кровь так безотрадно льется,
Почтут его признательной слезой…
В начале славного пути
Замечание 1
Выдающийся русский путешественник, писатель и дипломат Егор Петрович Ковалевский принадлежал к той категории людей, для которых путешествие как таковое было не только страстью, но и главным смыслом жизни. При этом его путешествия никогда не были праздными. Одаренный литератор и исследователь собирал богатейший материал. А будучи еще и выдающимся дипломатом, Ковалевский добивался успеха и признания во многих уголках нашей планеты.
Егор Петрович окончил философский факультет Харьковского университета. После этого он изучает разведку и добычу золота на Алтае. В $1839$ году русское правительство посылает его для поисков золота в Черногорию. Несколько позже он с дипломатической миссией направляется в Бухару. Этот город был в то время практически закрыт для европейцев. Поэтому его исследования территории Бухарского ханства были практически бесценными.
Африканский период исследований
Правитель Египта Мухаммед-Али, правивший этим государством в первой половине XIX века, был одержим идеей найти сказочную страну Офир и пополнить оскудевшую казну. Ведь именно там, согласно легендам, добывались сокровища для царя Соломона. Он обратился за помощью в организации поисков к русскому царю.
Российское правительство остановило свой выбор на горном инженере Ковалевском. Так Егор Петрович оказался в Африке. Вместе с ним в Египет прибыли сибирские и уральские специалисты – штейгеры и рудокопы.
Маршрут экспедиции Ковалевского полегал по Нилу, его притоку – Голубому Нилу. Из Каира путешественники выдвинулись $20$ января $1848$ года. Уже через пять дней они были в Асуане. Далее они продолжили путь караванным путем через Нубийскую пустыню. Здесь Ковалевский поднимается на Ливийские горы.
Путешественник преодолевал пустыню, делая переходы продолжительностью по $12-13$ часов. На десятый день пути экспедиция достигла города Хартрум. Здесь сливались Голубой Нил с Белым Нилом, образуя одну из величайших рек мира. Ковалевский поднимается в верховья реки, затем идет вдоль ее притока – реки Тумата. На берегах Тумата до Ковалевского не бывал ни один египтянин, не говоря уже о европейцах.
По геологическому строению территория в районе Тумата напомнила Урал. Русские геологи обнаружили россыпи золота на берегах реки и золото в зеленокаменных породах. Продвигаясь дальше, Ковалевский вышел к самым истокам реки Тумат. К югу от Тумата располагалось Абиссинское (Эфиопское) нагорье. До Ковалевского об этой стране судили лишь по картам и информации Птолемея ($ІІ$ век нашей эры) и арабського путешественника ал-Идриси ($1154 $год). Ковалевский опроверг мнение древних ученых о нахождении истоков Нила.
Продолжая свои исследования, Ковалевский доказал, что главной артерией является не Голубой Нил, а Белый. Экспедиция русских геологов тщательно исследует обширную территорию между Голубым Нилом и белым Нилом. К концу $1848$ года путешественники возвращаются в Александрию.
Итоги африканской экспедиции Е. П. Ковалевского
Во время своей африканской экспедиции Егор Петрович Ковалевский посетил Египет, Нубию, Судан, Абиссинию (Эфиопию) и внутреннюю Африку. Его исследования внесли ясность в орографию западной части Абиссинского нагорья, в рисунок гидрографической сетки верховьев Нила. Кроме этого Ковалевский вел регулярные метеорологические наблюдения, изучал состав воды и отложений Нила.
Результатом его трудов были книги:
- «Путешествие во внутреннюю Африку»
- «Нильский бассейн» .
Егор Петрович Ковалевский известен скорее как руководитель Азиатского департамента Министерства иностранных дел Российской империи. Однако вклад, сделанный им в развитие восточного направления внешней политики России, был заложен в самом начале его многогранной деятельности. В 1846 г. Ковалевский сопровождал на Урал египетских инженеров, присланных в Россию пашой Мухаммедом Али для изучения горного дела, а в 1847 г. сам ездил в Египет для устройства там золотых промыслов. «…Это задание [было] ему дано по специальной просьбе Мухаммеда Али, желающего исследовать золотоносные пески для эксплуатации их с умом и знанием дела. Назначая на это дело такого выдающегося офицера, уже управлявшего подобными предприятиями в России, е. и. в. государь-император соблаговолил даровать Мухаммеду Али большую милость, и мы не сомневаемся в том, что паша сумеет это оценить и предоставить в распоряжение г. Ковалевского все необходимые средства, чтобы он с успехом достиг цели своего путешествия» . Этой поездкой Ковалевский воспользовался, чтобы оказать услуги молодому Русскому географическому обществу , в члены которого был избран в том же году: в 1847-1848 гг. Ковалевский проводил географические и геологические исследования в Восточной Африке, по результатам которых он одним из первых указал правильное географическое положение истоков реки Бахр-эль-Абьяд / Белый Нил. Свою африканскую экспедицию Ковалевский описал в книге «Путешествие во внутреннюю Африку» , изданную в 2-х частях.
Однако эта книга не стала единственным памятником пребывания ее автора на Африканском континенте. Для российского внешнеполитического ведомства гораздо большее значение имели служебные отчеты Ковалевского, а именно: «Краткий отчет Е.П. Ковалевского об экспедиции в Африку, представленный канцлеру К.В. Нессельроде», записка «Нынешнее политическое и торговое состояние Восточного Судана и Абиссинии», а также «Проект торговли России с Египтом и берегами Чермного моря». Эти документы раскрывают исследовательскую глубину, проявленную нашим путешественником, и широту его замыслов по укреплению российского присутствия в рассматриваемом регионе. Ниже мы приводим отрывки из названного «Отчета», являющиеся наиболее важными для освещения политического аспекта пребывания Ковалевского в Восточной Африке.
«В конце декабря 1847 г. приехал я в Каир. Приготовления к экспедиции начались деятельно. Мухаммед Али, для которого открытие золотых россыпей было любимой идеей всей жизни… теперь сосредоточил все свои надежды во мне. Во время двухнедельного моего пребывания в Каире я бывал очень часто у вице-короля и, смею думать, пользовался его особенным к себе расположением. Он говорил со мной о барраже Нила, занимавшем его особенно, укреплении Александрии, об учреждении кадастра и нередко спрашивал моих советов; часто посмеивался над интригами англичан и французов, из которых в то время одни хлопотали об устройстве железной дороги, другие — канала через Суэзский перешеек, между тем как Мухаммед Али твердо решил не допускать ни того, ни другого и отделывался от двух враждующих между собой партий одними обещаниями. С восторженной благодарностью отзывался он о милостях государя императора, приславшего ему своего офицера для споспешествования к достижению его любимой цели и очень часто с гордостью говорил европейским консулам о своей связи с русским двором. <…> В Александрию возвратился я по другому пути, через Нубийскую пустыню и Донголу. Правителем Египта я застал уже Ибрагима-пашу ! Я привез ему золото, добытое на устроенной мной фабрике; он пересыпал его с руки на руку с видимым удовольствием и оказывал явную свою радость. Ибрагим-паша — ума положительного, но далеко не столь блестящего, как его отец; теперь он старается всячески популяризировать себя, но народ помнит его жестокость и, привыкший к восточной пышности своих властителей, принимает за скупость простоту, с какою живет Ибрагим-паша. Нельзя не сознаться, что скупость имеет тут большое место. Кажется, любимою мыслью Ибрагима-паши составляет отклонение Египта от Турции. Он деятельно формирует новые войска и укрепляет Александрию. Перед отъездом моим из Александрии Ибрагим-паша поручил просить ваше сиятельство довести до сведения государя императора ту глубокую благодарность, то благоволение, которые питает он к российскому монарху. Нельзя было не заметить из слов его, что с этой стороны он очень боится препятствий в исполнении его замыслов. Из всего вышеизложенного ваше сиятельство изволит усмотреть, что ни опасности и лишения, ни даже болезнь не остановили меня на пути. Зная, что внимание ученого света постоянно было обращено на вверенную мне экспедицию [как показали отзывы журналов и надежды правителя Египта, сосредоточенных во мне], я старался поддержать достоинство русского и оправдать выбор начальства. Беру смелость исчислить здесь результаты, которых достигли мы моей экспедицией, уже отчасти известные вашему сиятельству из переписки моей с Мухаммедом Али и Ибрагимом-пашей. Открыты три золотосодержащие россыпи, построена золотопромывальная фабрика и при ней укрепление, приучены к работам этого рода туземцы, в доказательство чего золото, добытое при мне на фабрике, привезено мной правителю Египта. Для географии приобретено огромное пространство страны негров от истоков Голубого Нила до Белого Нила, куда еще не проникал никогда ни один европеец, несмотря на все усилия Лондонского Географического общества. Измерены барометрически многие высоты и определены посредством секстана широты многих пунктов. Снята карта земель до сего времени неизвестных, собраны коллекции по многим отраслям естественных наук и, наконец, несмотря на все опасения генерал-губернатора Восточного Судана, вверившего мне отряд, я показал, проникнув с ним так далеко внутрь Африки, какие опасности и лишения могут преодолевать солдаты Ибрагима-паши, чем он был чрезвычайно доволен» .
В названной «Записке» Ковалевский сообщает о деятельности в Хартуме «духовной миссии римской пропаганды» под руководством иезуита Рилло, который не столько занимался духовными делами, сколько предпринимательством: «Рилло купил большой дом, строит другой и выписывает колонистов, которых хочет поселить по Белому и Голубому Нилу». Но это «более политико-коммерческое, чем религиозное предприятие», окончилось печально: Рилло в 1848 г. умер от горячки, а члены его духовной миссии были убиты. Большое внимание Ковалевский уделяет Эфиопии, которая в 40-х годах XIX в., по словам автора, была «разделена на несколько отдельных владений, одно от другого независимых, одно с другим враждующих». Все, что относится в «Записке» к Эфиопии, приобретает еще больший интерес в связи с тем, что в своей книге «Путешествие во Внутреннюю Африку» Ковалевский мало пишет об этой стране. В «Записке» же он излагает даже историю проникновения в Эфиопию европейских колонизаторов. Для налаживания торговли между Россией и Египтом Ковалевский предлагал организовать регулярное пароходное сообщение между Одессой и Александрией. По его мнению, черноморские почтовые корабли, курсировавшие между Одессой и Константинополем, могли бы справиться с этой задачей. Однако, против названного «Проекта» выступил московский генерал-губернатор А.А. Закревский, который считал, что российские товары не смогут выдержать конкуренции с британскими и французскими. Закревский считал, что если бы российские купцы нашли выгодной торговлю с Египтом, то они уже бы давно установили с ним связи. Для торговли с Египтом недостаточно было одних капиталов, нужны были сведущие люди, которые могли бы посвятить себя этому делу. Таких людей в то время не оказалось. Купцы, не знакомые с регионом и его спросом, не решались вкладывать свои капиталы в новое дело. Предложение Ковалевского об учреждении в Москве торгового дома по африканской торговле, по мнению Закревского, не заслуживало внимания. Возобладало мнение, что отдаленность Москвы от портов Черного моря при отсутствии хороших путей сообщения создаст большие трудности в торговле московских купцов с Египтом, поэтому «Проект» Ковалевского был отклонен.
